-А ну, дай папиросочку, у тебя брюки в полосочку!
-Мы к вам, профессор, и вот по какому делу…
-Ну, желаю, чтобы все!
-Бить будете, папаша?!
-В очередь, сукины дети, в очередь!
-У самих револьверы найдутся…
— Позвольте, а что вы будете делать с трупами кошек?
— На польты пойдут!
-Я на своих 16-ти квадратных аршин сидел и сидеть буду!
— Вы не хотите помочь голодающим детям?!
— Нет. Не хочу
-И переписку Энгельса … с этим .. как его … В печку!
-А, может быть, Зинка взяла?
-Но ведь нельзя же так… С первым встречным… Только из-за служебного положения…
— Откуда у вас шрам на лбу, потрудитесь объяснить даме.
— Я на колчаковских фронтах ранен был!
-Но я — не Айседора Дункан.
-Холодными закусками и супом закусывают только недорезаные большевиками помещики.
-Не читайте до обеда советские газеты.
-Все пойдет как по маслу: сначала — по вечерам — пение, потом в сортирах лопнут трубы…
-Ничего подобного! На нем теперь есть калоши… и это калоши мои!
-Сегодня мы работать не будем: кролик издох, а в Большом — «Аида».
-Ошейник все равно что портфель…
-Профессор, у него отвалился хвост!
-Мы в университетах не обучались…
-Довольно обидны Ваши слова… Что я — каторжник, чтоб «шляться»?
-Господа все в Париже!
-Со Пскова я — странница — пришла собачку говорящую посмотреть
— Папа — судебный следователь…
— Дак это же дурная наследственность!
- Мы знаем об его работах! Мы целых пять комнат хотели ему оставить!
- Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стёкла, потушила все лампы? Да её вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. Значит, когда эти баритоны кричат «бей разруху!» — Я смеюсь. Клянусь вам, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он вылупит из себя всякие галлюцинации и займётся чисткой сараев — прямым своим делом, — разруха исчезнет сама собой.
— Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть нужно уметь, а представьте себе — большинство людей вовсе есть не умеют. Нужно не только знать что съесть, но и когда и как. И что при этом говорить. Если вы заботитесь о своём пищеварении, мой добрый совет — не говорите за обедом о большевизме и о медицине. И — боже вас сохрани — не читайте до обеда советских газет.
— Гм… Да ведь других нет.
— Вот никаких и не читайте.
© Собачье сердце