Печать

[Апрель]

Ещё одна страничка истории о которой мало известно .Фильмов не снято.
...И книжек о них не напишут и песен о них не споют...

Осада Бреслау (13 февраля — 6 мая 1945 года) — осада и штурм Красной Армиейнемецкой крепости Бреслау (русское название — Бреславль, ныне Вроцлав, Польша) в годы Второй мировой войны в рамках Нижнесилезской наступательной операции.
Бои за Бреслау велись между войсками немецкой группы армий «Центр» под командованием Фердинанда Шёрнерa и частями 1-го Украинского фронта под командованием маршала Конева. При этом по обе стороны фронта противостояли 17-я немецкая армия (под командованием Фридриха Шульца, а позднее Вильгельма Хазе) и советские 3-я гвардейская танковая(под командованием Павла Рыбалко) и 6-я армии(под командованием генерала В.Глуздовского). Город Бреслау обороняли лишь остатки 269-й пехотной дивизии, которая давно уже не была полнокровной дивизией, а состояла лишь из боевых групп.
О «чуде Бреслау» стали говорить в Германии ещё в 1945 году. После войны об этом очень много писалось в германской историографии. Но данному сюжету почти ни слова не было посвящено в советской историографии. При этом в Германии под «чудом Бреслау» многие исследователи подразумевали нечто своё. Но почти все исследователи опирались на несколько простых фактов:
1. Во-первых, на протяжении трёх месяцев плохо вооруженным немецким войскам удавалось противостоять как минимум втрое превосходящим силам Красной Армии.
2. Во-вторых, капитуляция города, которая состоялась 6 мая 1945 года, не была результатом захвата Бреслау.
3. В-третьих, к моменту капитуляции немецкие войска продолжали контролировать большую часть города. В руках Красной Армии находилось лишь несколько районов на юге и на западе Бреслау. В то же самое время части вермахта продолжали удерживать кварталы от Вайды до устья Одера, а на востоке до самого моста Гюнтера.

[Апрель]

Сталинградская битва. 8.11.1942. Красноармеец Иван Карнахин.

В начале ноября 1942 года 169-я стрелковая дивизия 57-й армии держала оборону в районе Красноармейска. В ночь на 8 ноября 1942 года группа разведчиков 434-го стрелкового полка получила задание пробраться на передний край обороны и уничтожить ДЗОТ, расположенный в районе села Солянка. Разведчики обнаружили ДЗОТ, но в этот момент группа была обнаружена противником, который открыл ураганный огонь.

Бойцы залегли, прижатые к земле вражеским огнём. В этой критической ситуации красноармеец Иван Карнахин незамеченным пробрался к немецкой огневой точке и бросил в амбразуру две гранаты. Однако пулемёт продолжал работать. Тогда Карнахин бросился к ДЗОТу и своим телом закрыл амбразуру. Разведчики бросились к ДЗОТу и в короткой рукопашной схватке уничтожили немецкий расчёт. Боевое задание было выполнено.


За проявленный в этом бою героизм красноармеец Иван Михайлович Карнахин посмертно был награждён орденом Красной Звезды. В селе Солянка на могиле героя установлен памятник.

[Апрель]

ЧТО ВЛИЯЛО НА НИЗКУЮ СКОРОСТРЕЛЬНОСТЬ Т-34-76  И ПОЧЕМУ СОВЕТСКИЕ ТАНКИСТЫ ДОЛЖНЫ БЫЛИ БЫТЬ НЕБОЛЬШОГО РОСТА И ФИЗИЧЕСКИ СИЛЬНЫМИ

Ограниченный объем боевого отделения танка Т-34-76 не только не позволили ввести еще одного человека экипажа — наводчика, но и просто мешал действиям заряжающего. Советская «тридцатьчетверка» имела самый небольшой диаметр погона башни среди танков, вооруженных 75-мм и 76-мм артсистемами — всего 1420 мм, в то время как немецкий танк Pz.Kpfw.IV - 1600 мм, а германская же «Пантера» — 1650 мм. Танк американского производства М4А2, поставлявшийся в СССР по ленд-лизу, имел и вовсе погон башни в 1730 мм5. Таким образом, танкист Красной Армии должен был обладать одновременно малым ростом и большой физической силой. Ему нужно было забрасывать в казенник орудия десятки девятикилограммовых снарядов, поднимая их из ящиков на днище танка, а затем проскальзывая в узкую щель между пушкой и башенным погоном.

Это и обусловило низкую скорострельность танков Т-34-76. В ходе предварительных испытаний на танке БТ-7А артсистема Ф-34 делала до 15 выстрелов в минуту, причем с исправлениями наводки. На испытаниях же этого орудия в ноябре 1940 года на танке Т-34 неподготовленный экипаж производил до 3 выстрелов, хорошо натренированный — до 5. Соответственно в техническом паспорте боевой машины Т-34-76 в графе «скорострельность прицельная» было указано 5-6 выстрелов, то есть в три раза ниже, чем на первоначальных испытаниях. Что это означало — в бою объяснять не приходится. Если не удалось поразить германское орудие или танк первым же выстрелом, то второй выстрел, скорее всего, становился ответным.

Как уже говорилось, условия работы экипажа в боевом отделении за счет незначительного увеличения рабочего объема немного улучшились. Стало более удобным расположение снарядов в напольных ящиках с вертикальной укладкой, открывающий доступ одновременно к нескольким патронам. Шестигранная башня «улучшенной формы», в начале 1942 года разработанная на заводе № 183 под руководством М.А. Набутовского из-за временной утери штатной документации, имела увеличенный внутренний объем при неизменном диаметре погона. Но в целом работа экипажа «тридцатьчетверки», в особенности командира-наводчика и заряжающего из-за эргономической непродуманности боевого отделения танка оставляла желать лучшего.

Еще одна проблема в эффективном использовании основного вооружения танка Т-34 было связана с системой подвески. «Свечная» пружинная подвеска системы Кристи проявила себя вполне надежной в работе, но, в силу отсутствия трения составляющих ее элементов, обладала склонностью к сильному раскачиванию даже на хороших дорогах. Танки Pz.Kpfw.IV с листовыми рессорами или американские МЗ/М4 на спаренных тележках отличались лучшей плавностью хода. Германские Pz.Kpfw.III имели торсионную подвеску с теми же недостатками, что и подвеска Кристи. Однако на них для погашения колебаний устанавливались четыре гидроамортизатора.

Из вышеуказанного следовало, что наводчики германских и американских средних танков имели хотя бы минимальные шансы на попадание в цель при стрельбе на ходу, а советским танкистам рассчитывать на это вообще не приходилось. Еще во время первых испытаний артсистемы Ф-34 на танке БТ-7А (с той же подвеской Кристи) ее создатели убедились, что стрельба с ходу означает пустую трату боеприпасов. Наводчик расстроенно говорил: «Все болтается перед глазами: цель то появится, то исчезнет». В результате из-за особенностей конструкции атакующая «тридцатьчетверка» оказалась почти беззащитной перед вражескими орудиями ПТО. Даже короткая остановка для прицельного выстрела означала потерю скорости и темпа, а стрельба в движении была неэффективной — невозможно было попасть не только в цель, но даже и рядом с нею. Артиллеристы противника имели возможность работать, как «в тире», без малейшего противодействия. Чтобы хоть как-то влиять на противника, 19 сентября 1942 года был издан специальный приказ наркома обороны И. Стали¬на, предписывающий танковым частям и соединениям: «...атаку противника начинать мощным огнем с хода из всего танкового вооружения как из орудий, так из пулеметов, не боясь того, что стрельба получится не всегда прицельная». Тем же документом предлагалось немедленно довести боекомплект каждого танка Т-34 до 100 снарядов, а танковым полкам и бригадам иметь еще два полных боекомплекта в запасе — что вскоре и было выполнено.

Существенным фактором, определяющим выживание боевой машины на поле боя, является быстрота наводки, обусловленная прежде всего скоростью вращения башни. Электропривод танка Т-34-76 позволял в течение минуты сделать 4,2 полных оборотов башни, соответственно на один оборот уходило чуть больше 14 секунд. Скорость вполне приемлемая и сравнимая с германскими машинами. Однако обеспечить точную наводку при помощи действующего неравномерно электропривода без отработанных навыков было трудно, поэтому не слишком подготовленные танкисты предпочитали вращать башню вручную.

На результативность стрельбы орудия также достаточно сильно влияли прицелы и приборы наблюдения, установленные на боевой машине. По меркам 1941-1942 годов, отечественные оптические приборы, уступая германским образцам, не рассматривались ни противниками, ни союзниками как совершенно непригодные. Наоборот, в германской инструкции по борьбе с «тридцатьчетверками» периода 1941-1942 годов имеется такие слова: танк «...снабжен современными оптическими прицелами». Американцы в своем отчете отметили по поводу Т-34: «Прицелы отличные, а смотровые приборы не отделаны, но удовлетворительные. Общие пределы обзорности — хорошие». Значит, что причины низкой скорострельности были не в качестве оптики, а в возможности членов экипажа «тридцатьчетверки» наблюдать за противником. И только командир танка обладал приспособлениями для кругового обзора - но он одновременно и командовал танком, и выполнял функции наводчика. Как только командир боевой машины приступал к обстрелу одной цели, все остальные противники танка могли чувствовать себя в полной безопасности.

[Апрель]

Немного Финской смекалки. Во время войны Финляндии с СССР финнами успешно использовалась вот такая рогатка, которая запускала ручные гранаты M39 немецкого производства (они же "яйцо") на расстояние до 150 метров. При определенной сноровке удавалось достичь высокой точности. В отличие от миномётов, такое устройство отлично работало на небольших расстояниях и совершенно бесшумно, что не давало возможность засечь позиции рогатки и накрыть ответным огнём.

[Апрель]

Когда дымились стены городков
И факелом пылали эшелоны,
Из лазаретов — от большевиков
Брели на Запад раненых колонны.

На сером небе, видимо, пилот
Не опознал значительной добычи...
Казалось на земле, что время не идет,
Казалось людям — ужас безграничен.

«Ложись!»... Легли, покойникам под стать...
На костыли обрушивались взрывы.
Чтоб ломаные кости доломать,
Чтоб полумертвые не оказались живы.

А те немногие, что медленно потом
Еще смогли дойти до полустанка,
В летучке бредили и... не гром
И лязг с Востока подоспевших танков.

Дверь хлопнула... Сверкнул советский герб
Над кожанкой вошедшего брюнета...
Спросили русского: «Ты немец?» — «Нет, я серб...»
«Не до тебя, нам некогда, а этот?»

Молчал сосед, оборотясь к стене...
«Ты тоже серб, лежи, лежи, дружище!»
«Я русский офицер!» — раздалось в тишине.
«Ага, ты русский... Этаких мы ищем!»

Казалось людям — время не идет.
Гремели выстрелы, работали приклады...
Пропавших без вести за сорок пятый год
Ни забывать, ни ожидать не надо.

1946 год, Бавария. Князь Кудашев Н.В.

[Апрель]

Приносит мне председатель трибунала бумагу:

- Подпишите, Иван Михайлович! Завтра в 09:00 хотим новобранца у Вас тут перед строем расстрелять.
– За что, - спрашиваю, - расстрелять?
– Бежал с поля боя. Всем другим трусам в назидание.
А я эти расстрелы, скажу тебе, терпеть не мог. Я же понимаю, что этот молокосос вчера за материну юбку держался, дальше соседней деревни никогда не путешествовал. А тут его вдруг схватили, привезли на фронт, не обучив как следует, сразу бросали под огонь.
Я ведь тоже (даже в книжке своей об этом пишу) с поля боя по молодости бегал. И не раз, пока дядя (я под его началом был) своими руками пристрелить не пообещал – и я был уверен, что пристрелит. Это же стра-а–ашно! Взрывы, огонь, вокруг тебя людей убивают, они кричат: с разорванными животами, с оторванными ногами-руками... Вроде и мысли в голове о бегстве не было, а ноги тебя сами несут, и всё дальше и дальше.
Ох, как же трудно со своим страхом справиться! Огромная воля нужна, самообладание, а они с опытом только приходят. С ними люди не родятся.
И вот этого мальчишку завтра в 09:00 возле моего КП убьют перед строем...
Спрашиваю председателя трибунала:
- А вы разобрались во всех деталях его воинского преступления?
Тот мне:
- А чего тут разбираться? Бежал – значит, расстрел, о чём тут ещё можно разговаривать? Всё ясно.
Говорю:
- А вот мне не ясно из твоей бумаги: куда он бежал? Направо бежал, налево бежал? А, может быть, он на врага бежал и хотел других за собой увлечь! А ну, сажай свой трибунал в машину и следуй за мной – поедем в эту часть разбираться.
А чтобы в эту часть проехать, нужно было обязательно пересечь лощину, которая немцем простреливалась. Ну, мы уже приспособились и знали, что если скорость резко менять, то немецкий артиллерист не сможет правильно снаряд положить: один обычно разрывается позади тебя, другой впереди, а третий он не успевает – ты уже проскочил.
Ну, вот выскочили мы из-за бугра и вперёд. Бах-бах, - пронесло и на этот раз. Остановились в перелеске, ждём – а трибунала-то нашего нет, не едут и не едут. Спрашиваю шофёра:
- Ты точно видел, что немец мимо попал?
- Точно,- говорит, – оба разрыва даже не на дороге были!
Подождали мы их с полчаса и поехали дальше сами. Ну, всё я там выяснил, насчёт новобранца: бежал в тыл, кричал «Мама», сеял панику и т.д. Поехали обратно.
Приезжаем на КП.
- Что случилось с трибуналом? - спрашиваю.
– Ничего не случилось,- мне говорят. - Они сейчас в столовой чай пьют.
Вызываю командира комендантского взвода, приказываю немедленно доставить трибунал ко мне. Через пять минут приводят ко мне эту троицу. Один ещё печенье дожёвывает. Спрашиваю:
- Куда вы делись? Почему не ехали за мной, как я приказал?
- Так ведь обстрел начался, товарищ генерал-полковник, поэтому мы назад и повернули.
Говорю им:
- Обстрел начался, значит, бой начался. А вы меня бросили в этом бою, струсили. Кто из вас законы военного времени знает? Что полагается за оставление командира в бою и бегство с поля боя?
Побелели. Молчат. Приказываю командиру комендантского взвода:
- Отберите у этих дезертиров оружие! Под усиленную охрану, а завтра в 09:00 расстреляйте всех этих троих перед строем!
Тот:
- Есть! Сдать оружие! На выход!
В 3 часа ночи звонит Хрущёв (член Военного Совета нашего фронта):
- Иван Михайлович, ты, что, вправду собираешься завтра трибунал расстреливать? Не делай этого. Они там уже Сталину собрались докладывать. Я тебе прямо завтра других пришлю взамен этого трибунала.
- Ну, уж нет,- я Хрущёву говорю. – Мне теперь никаких других не нужно! Только этих же хочу.
Тот засмеялся, говорит:
- Ладно, держи их у себя, раз хочешь.
И вот аж до самого конца войны мне ни одного смертного приговора больше на подпись не приносили...

Герой Советского Союза, один из самых популярных и любимых в армии военачальников. Генерал-полковник Иван Михайлович Чистяков.

   

[Апрель]

Противогаз с мегафоном (1939 г.)

Венгерский солдат в специальном противогазе, позволявшем отдавать команды - он оборудован микрофоном, усилителем и динамиком.

[Апрель]

ЧУДЕСНЫЙ ЯЩИК ОБЕР-ЛЕЙТЕНАНТА ПАУЛЮСА

После начала практического внедрения концепции «тотального шпионажа» число шпионов и диверсантов, которых специальные подразделения Люфтваффе должны были доставлять во вражеский тыл, резко возросло. Так, осенью 1943 г. в течение шести недель только с самолетов отделения «Кармен» были десантированы около 400 человек. Однако увеличение количества забрасываемых агентов неизбежно сказывалось на сроках и качестве их обучения, включая парашютно-десантную подготовку. При одновременно возросшем общем весе экипировки многие из них просто повреждали или ломали себе ноги при жестком приземлении.

Следующим обстоятельством, доставлявшим немало головной боли как экипажам, так и самим спецслужбам, было то, что нередко «пассажиры» отказывались покидать самолет. Выше уже упоминалось, что приходилось с каждой группой сажать на борт специального офицера разведки, который не только следил за точностью выброски, но и при необходимости просто выкидывал из самолета струсивших в последний момент агентов.

Для заброски небольших групп в основном использовались Не-111, которые в принципе хорошо справлялись с возложенными на них обязанностями. Однако постепенно в ходе спецопераций, особенно над Западной Европой, стала сказываться их небольшая скорость. Для полетов в воздушном пространстве, контролируемом вражескими радарами и в котором действовали ночные истребители с бортовыми РЛС, требовался более скоростной самолет. Для доставки агентов стали использовать скоростные Ju-88 и Ju-188, на которых на месте огневой точки в подфюзеляжной гондоле проделывали специальный десантный люк. Однако в тесных кабинах этих самолетов, просто не рассчитанных на лишних «пассажиров», могла вместиться от силы пара человек с минимальным запасом снаряжения.

Оригинальный путь к одновременному решению всех этих проблем нашел обер-лейтенант Паулюс (Paulus). В начале 1944 г. он предложил создать специальный десантный контейнер, внутри которого помещались два-три человека со всем необходимым снаряжением. Контейнеры подвешивались на стандартные бомбодержатели под центропланом Ju-88, как обычные бомбы или дополнительные топливные баки. Самолет достигал назначенной точки, где пилот просто нажимал на кнопку сброса, как говорится, не спрашивая согласия «пассажиров».

Идею Паулюса первоначально сочли абсурдной, но уже вскоре Германский научно-исследовательский институт планирующих полетов (Deutschen Forschungsanstalt fur Segelflug — DFS)[128] получил приказ разработать детальную конструкцию такого контейнера. Чудесный ящик обер-лейтенанта Паулюса получил официальное название «аппарат для сброса людей» (Personen-Abwurf Gerat — PAG).

Он имел цилиндрическую форму, его металлический каркас был снаружи обшит многослойной фанерой, а изнутри — резиновыми гофрированными трубками. Внутреннее пространство было разделено на три отсека, в которых на специальных гамаках размещалось по одному человеку в полной экипировке. Контейнер был оснащен телефоном, который позволял агентам во время полета разговаривать с пилотом. ( Схема десантного контейнера PAG: 1 — вытяжной фал парашютов, 2 — уложенные три или четыре парашюта, 3 — хвостовой алюминиевый обтекатель, 4 — проушина для подвески контейнера, 5 — корпус пассажирского отсека из многослойной фанеры, 6 — отсек для снаряжения и вооружения агентов, 7 — носовая пенопластовая часть, закрытая алюминиевым обтекателем)

[Апрель]

РУССКИЙ ГИТЛЕРЮГЕНД

Объявление о создании Союза Русской Молодежи (СРМ) прозвучало 7 мая 1944 года в помещении Борисовского народного дома. На собрании присутствовали представитель Вермахта Тесмер, обербанфюрер «Гитлерюгенда» Шульц, бургомистр Борисовского округа Алексеевский, будущий руководитель СРМ капитан РОА Евгений Лазарев, шеф руководящего штаба СБМ М. Ганько, руководитель белорусской молодежной женской организации Н. Абрамова. Аудитория состояла из местной молодежи, военнослужащих частей РОА, представителей немецкой администрации. Здесь же был назначен начальник штаба СРМ капитан Лазарев, зарекомендовавший себя на службе в русских добровольческих частях. На собрании прозвучало приветствие СРМ от русской эмигрантской молодежи из Сербии и от генерала А.А. Власова.

Основную ставку СРМ делал на молодых военнослужащих РОА. Лазарев заявлял: «У русских есть вождь – генерал Власов, у нас есть общая мать – Россия, у нас есть общий союзник – германский народ. Пусть хлопцы помнят и готовят себя быть достойными той задачи, которую поставит, когда настанет час, Родина и генерал Власов».

За образец структуры организации было взято строение «Гитлерюгенда». В организацию могли быть приняты молодые люди от 10 до 20 лет. Союз разделялся на три возрастные группы: дети 10-14 лет, 15-18-летние и молодежь 19-20 лет.
Положением СРМ предусматривалось создание женского отделения.

Деятельность СРМ была прервана советским наступлением, но продолжалась в Германии, куда эвакуировались руководители Союза в июле 1944 года. Впоследствии все члены СРМ во главе с Лазаревым и Чегировой окончательно вошли в состав помощников ПВО и Люфтваффе группы армий «Центр» (Воспитанников СС).

[Апрель]

     СОВЕТСКАЯ БОНДИАНА


22 октября 1966 года, из лондонской тюрьмы Вормвуд-Скрабс бежал Джордж Блейк, резидент MI6 в Бейруте, советский разведчик. Сдал его четыре года назад бежавший в США начальник отдела оперативной техники польской разведки Михаил Голеневский, порадовавший британцев сообщением об очередном советском агенте. Судья признал, что "подсудимый исходил из идеологических побуждений, а не из финансовой выгоды, и своими действиями свел на нет большую часть работы британской разведки со времен окончания войны" и вынес вердикт - 42 года тюремного заключения под спецнадзором. Блейк прекрасно понимал, что ни обменивать, ни амнистировать его никто не собирается и решился на побег. План был выработан быстро: необходимо усыпить бдительность тюремного начальства и охранников и найти помощников, как на воле, так и в тюрьме. В первый же день пребывания в тюрьме во время прогулки Блейк познакомился Гордоном Лонсдейлом (Кононом Молодым), приговоренным тремя месяцами раньше к 25 годам. Особо опасных арестантов держали в центре двора для прогулок, дабы облегчить работу охранникам, и советские разведчики имели возможность общаться ежедневно. "Однажды Конон, - вспоминал позже Блейк, - поразил меня тем, и это я запомнил на всю свою жизнь, что уверенно заявил, будто полувековой юбилей Великой Октябрьской социалистической революции мы будем вместе отмечать... в Москве на Красной площади. Представьте себе картину: два зека, осужденных за шпионаж и еще не отсидевших даже десятой части срока, разгуливают по тюремному двору и совершенно серьезно обсуждают вопрос, чем лучше согреваться во время военного парада и демонстрации трудящихся на Красной площади - русской водкой или шотландским виски? 7 ноября 1967 года мы действительно встретились с Кононом на гостевых трибунах Красной площади во время празднования 50-летия Октября". 17 декабря Блейк покинул страну в автофургоне, водителем которого был Майкл Рэндл. Практически без приключений автофургон достиг Дувра, переправился на пароме на континент, проехал по Бельгии и Западной Германии и почти через сутки остановился перед восточногерманским пропускным пограничным пунктом. Прибывший сотрудник КГБ забрал Блейка в Москву, где того за большие заслуги в деле обеспечения государственной безопасности СССР наградили орденами Ленина и "Красного Знамени". В настоящее время Джордж Блейк является сотрудником московского Института мировой экономики и международных отношений.

Уже позже Европейский суд по правам человека, расположенный в Страсбурге, удовлетворил иск советского разведчика Джорджа Блейка, постановив, что британское правительство должно выплатить ему компенсацию в размере более 5600 фунтов стерлингов за моральный и материальный ущерб, вызванный затянувшимся судебным разбирательством о праве Блейка получать авторский гонорар за опубликованные в Великобритании мемуары. В частности, судьи решили, что британские власти нарушили гарантированное шестой статьей Европейской конвенции о защите прав человека право Блейка на рассмотрение его дела в суде в разумные сроки.





Причиной начала судебной тяжбы бывшего двойного агента английских и советских спецслужб Джорджа Блейка, долгое время бескорыстно выдававшего СССР секретные сведения из самых недр британской MI6, стала опубликованная в 1991 году издателем Джонатаном Кейпом книга воспоминаний Блейка "Иного выбора нет" (No other way). Тираж книги в 19 тысяч экземпляров разошелся среди британских читателей почти мгновенно. Это был несомненный успех, который мог бы принести Блейку 90 тысяч фунтов стерлингов авторского гонорара.

Однако власти Великобритании посчитали, что Блейк, как идейный бессребреник, работавший на "Советы" из одной только веры в коммунизм, не должен пользоваться капиталистическими благами, в том числе авторскими правами. Генеральный прокурор Соединенного Королевства сэр Николас Лайелл потребовал от издателей отказаться от выплаты Блэйку гонорара. Поведение Блейка, "пытавшегося заработать на измене родине", было признано аморальным, а причитающиеся ему 90 тысяч были заморожены. Хотя, по некоторым данным, Блейку все-таки удалось получить 36 или 50 тысяч в качестве аванса за рукопись.

Дело дошло до суда, который постановил, что задерживать выплату Блейку гонорара не законно. В ответ была подана апелляция. В итоге, судебное разбирательство тянулось ни много ни мало девять лет. Блэйку ставили в вину разглашение государственных тайн, а его адвокаты указывали на то, что если он не может рассказать историю своей жизни, тогда этот запрет должен распространяться на многих английских политиков, которые, не успев уйти в отставку, уже садятся за мемуары. Наконец, в 2000 году Палата лордов подтвердила правомерность решения о наложении ареста на гонорар. Все деньги были переданы одному из благотворительных фондов. После этого Блейк подал иск в Европейский суд по правам человека, утверждая, что британские власти нарушили его права, намеренно затянув разбирательство.