Первое управление по расследованию особо важных дел ГСУ СК России по Москве существует 19 лет, до 2007 года называлось управлением по расследованию бандитизма и убийств прокуратуры Москвы. В народе — «бандитское управление». Это управление занималось делами об убийстве журналиста «Новой газеты» Игоря Домникова, «тагирьяновской», «орехово-медведковской» и «курганской» преступных группировках, о взрывах на станциях метро «Павелецкая», «Автозаводская», «Рижская», о преступлениях банды неонацистов Рыно и Скачевского, делом «битцевского маньяка» Пичушкина, делом об убийствах Волкова и Свиридова...
Так сложилось, что в этом подразделении коллектив складывался годами, в отличие от других управлений здесь не было сильной текучки кадров. У большинства сотрудников следственный стаж — от 10 и более лет. С кем бы я ни разговаривал перед подготовкой этой публикации, почти все относили сотрудников Первого управления к той категории следователей, которых в адвокатской и правоохранительной средах называют емким словом «еб…тые», что в данном контексте — положительная характеристика. Это следователи, мотивы которых достаточно трудно понять. Как мне кажется, слова о долге и служении обществу, хотя и имеют право на жизнь, в данном случае — не абсолютный критерий: их поведением скорее руководит некий общий инстинкт, который я бы назвал «инстинктом ищейки». Это особая, чуждая обывателю психология. Я знаю таких людей: один сразу после свадьбы из ЗАГСа уехал на задержание, другой неделю спал в своем кабинете в окружении вещдоков — куска рельса, образцов грунта, какой-то проволоки. «Еб…тые», одним словом.
Они тоже лояльны, им тоже спускают политические дела, но они, в отличие от других, знают порог, за который не переступят никогда. Этот порог достаточно высок, и в этом есть своя доля лукавства, но такова их плата за право каждый день идти по следу.
Следователи из Первого управления по расследованию особо важных дел СК Москвы, которые не захотели принимать политически мотивированные решения по уголовным делам, готовы уйти вслед за старшим товарищем, уже уволенным за принципиальность
рапорт подписали 21 из 24 сотрудников управления.