Россия заняла круговую оборону: Угроза №1 - Китай
Эксперты «СП» анализируют соотношение сил и степень военных угроз на Юге, Западе, Востоке и в Центре
С 1 декабря в соответствии с указом президента Дмитрия Медведева Вооруженные силы России перешли на новую систему управления. Созданы и начали работать четыре оперативно-стратегических командования (ОСК) – «Запад», «Центр», «Юг» и «Восток». В их состав вошли войска и силы прежних шести военных округов, всех четырех флотов и Каспийской флотилии.
Теперь все, что способно противостоять военным угрозам России на каждом из потенциально опасных направлений, объединено в единые кулаки. Общее командование, общее разведывательное, информационное, тыловое и иное обеспечение.
При этом Ракетные войска стратегического назначения, атомные подводные лодки с баллистическими ракетами, Космические войска, Дальняя авиация и Воздушно-десантные войска остаются в прямом подчинении Москвы.
Военно-административное деление территории Российской Федерации
По мнению экспертов, с учетом хилости оставшихся в распоряжении Министерства обороны РФ возможностей, такая перекройка военно-административной карты государства - единственно возможный шаг для хоть какой-то защиты страны. При этом боевой потенциал всех четырех наших ОСК различен. Как различна и степень военных угроз по всему периметру российских границ.
Как это выглядит в деталях? Каково соотношение сил с потенциальными противниками? «Свободная пресса» вместе с экспертами Института политического и военного анализа (ИПВА) решила подробно разобраться в этом, подсчитав состав сил и вооружений противостоящих военных группировок. Серию материалов на эту тему мы намерены опубликовать в ближайшие дни. Расчеты в распоряжение редакции предоставил заместитель директора ИПВА Александр Храмчихин.
«СП»: - Александр Анатольевич, давайте сначала представим общую картину стратегических угроз России.
- Общая картина такова. Есть Центр и Юг, где мы более или менее в состоянии пока отразить удар.
И есть Запад и Восток, где мы вообще уже ничего не можем. Там наши силы никак не соотносятся с геополитическими угрозами.
При этом Запад, как мне представляется, опасности не несет потому, что НАТО не будет на нас нападать ни при каких обстоятельствах.
А вот Китай… Он сегодня в военном отношении сильнее не только России, но и НАТО. И главное, он готов воевать. При этом продолжает наращивать свои войска на нашей границе. К тому же помимо несопоставимости российских и китайских сил существует проблема расстояний.
На западе России, по крайней мере, дорожная сеть хорошо развита. Конечно, по нашим меркам. Плотность населения выше, а значит, есть значительные призывные ресурсы. То есть, можно хотя бы силами как-то маневрировать. На Дальнем Востоке ничего этого нет и в помине.
Стратегические резервы туда из других районов России можно перебросить только по воздуху или по Транссибу. По воздуху много не привезешь. А Транссиб ничего не стоит вывести из строя сразу во многих местах. Начиная с Читинской области, он проходит просто вдоль границы с Китаем.
«СП»: - В советские годы, главным образом, именно по этой причине, а не столько для освоения новых месторождений природных ресурсов мы и начали строить БАМ. Резервы в восточном направлении можно возить по БАМу.
- Теоретически – да. На самом деле и БАМ, и Трансиб сейчас без труда перережут и в глубине российской территории. Известно же, что в нашей стране уже миллионы китайцев. Считается, что они приехали зарабатывать деньги. В отношении большинства это, наверное, правда.
Но где гарантия, что среди этих миллионов нет нескольких тысяч, которые приехали к нам совсем с другими целями? Где-нибудь в тайге Иркутской области, далеко от границы, подорвать железнодорожное полотно для них вообще ничего не стоит. Это можно сделать в десятках мест одновременно.
И все. Дальний Восток практически отрезан от остальной России.
«СП»: - То есть создавать в тех краях потенциал для обороны страны следует заранее?
- Без сомнения. Только то, что мы пока делаем, никак не свидетельствует об осознании нависшей опасности.
«СП»: - У Китая, вы считаете, есть намерения экспансии на север?
- У него просто не может не быть этих намерений. Другое дело, что китайцы пока пытаются мирным путем решить свои проблемы за наш счет. Но если припрет – не исключен и военный путь.
«СП»: - Они официально выдвигают к нам территориальные претензии?
- Официально – нет. При этом в Пекине никуда не делась официальная концепция о том, что договоры с Российской Федерацией, по которым установлена сегодняшняя линия границы, несправедливы и неравноправны. Это официальная историческая концепция. И никаких других альтернативных концепций там нет в принципе. Считают, что Россия у них отторгла территории, пользуясь слабостью Китая в 1858-1860 годах.
«СП»: - Мы что-то действительно у них отторгали?
-Был же Нерчинский договор 1689 года, по которому граница проходила гораздо северней нынешней. Если к этому договору возвращаться, Китаю достается, как минимум, половина Забайкальского края, вся Амурская область, южная часть Хабаровского края, Приморский край. И даже, как они считают, Сахалин. Хотя в тот момент о Сахалине никто не знал ни у нас, ни в Китае, остров просто не был открыт. Китайцы, тем не менее, считают, что Сахалин это их остров Куитао.
Именно Нерчинский договор у них считается справедливым и равноправным. Это официальная точка зрения в Пекине.
В 1858-60 годах были заключены другие соглашения с китайцами. К тому времени мы проанализировали итоги Крымской войны. В частности, оборону Петропавловска-Камчатского от англичан и французов. Стало понятно, что Дальний Восток не удержать без налаженных линий снабжения. Грузы переправлять можно было только по Амуру, хотя Амур в тот момент на всем протяжении был китайским.
При этом Китай эту территорию не контролировал совершенно. Он ею просто не занимался. Решение вопроса о переносе границы облегчило то, что китайцы тоже воевали с англичанами и французами. Причем, проигрывали войну и искали союзников. Тогда Муравьев-Амурский и предложил Китаю отдать территории. Так сложилась нынешняя граница по Амуру и Уссури.
«СП»: - То есть с международно-правовых позиций, существовавших до середины Х1Х века, Владивосток стоит на китайской земле?
- В тот момент теоретически это была их земля. Но там ничего не было. Хотя по нынешней китайской историографии Владивосток - это китайский город Хайшенвей. Хотя никакого Хайшенвея никогда в принципе не существовало.
«СП»: - У них и на картах Владивосток так и называется?
- Конечно. Там совершенно официально существует набор населенных пунктов, которые китайцам запрещено называть так, как принято в России. То есть, если, скажем, Москву они называют Москвой, то Владивосток - это Хайшенвей, а Хабаровск – это Боли. А Сахалин, как я уже говорил, - остров Куидао. Сегодня это официальное оправдание экспансии. Но реально им просто нужны новые территории и ресурсы. Там, как известно, имеет место большое перенаселение. В тех границах, которые существуют, Китай в принципе существовать не может. Это объективно.
«СП»: - Получается, Китай должен двигать или в сторону Индии, или России?
- В сторону Индии не двинешься, потому что на пути Гималаи. Преодолеть их сложно чисто технически. Кроме того, в Индии населения почти столько же, сколько в Китае. Этот вариант отпадает. Некоторые говорят, что у Пекина главным направлением экспансии станет Юго-Восточная Азия. Я считаю, что это ерунда полная. Потому что там тоже мало земли и полно местного населения. Там они ничего не получат, кроме партизанской войны. Во Вьетнаме китайцы с нею уже познакомились в 1979 году.
А на севере Казахстан и Россия – гигантские территории и ресурсы, почти нет местного населения. Скажем байкальская вода для них сейчас ценнее нефти. Потому что в Китае с водой ужасно. У них экологическая ситуация все ухудшается и ухудшается. Байкал для них сегодня важней всего. Другого такого гигантского источника чистой пресной воды на планете больше нет.
«СП»: - Им и Байкал нужен?
- Китайцам просто нужно место, где жить. Когда говорят, что вот у Китая не заселен собственный запад, то есть Синцзян и Тибет - это не аргумент. Потому что Тибет заселить невозможно, он непригоден для ведения какой бы то ни было хозяйственной деятельности. Синцзян тоже не очень удобен. Там пустыня. Сибирь значительно более пригодный для жизни регион.
«СП»: - Таким образом, на восточном направлении все очень тревожно. Давайте рассмотрим соотношение сил нашего ОСК «Восток» и китайской армии. Пусть не всей, а лишь группировки, которая сосредоточена у российской границы.
- Сложно сказать, сколько у нас там техники.
Официальных сведений нет, они засекречены, есть только неофициальные. У нас там около 600 танков. Из них чуть ли не треть находится на базах хранения. Причем, базы хранения стоят практически у самой границы с Китаем.
«СП»: - Общая протяженность границы какая?
- Порядка 4,3 тысячи километров.
«СП»:- Они все входят в зону ответственности ОСК «Восток»?
- Теперь все. От Байкала до Хабаровска.
«СП»: - Получается, по танку на 7 километров. Приблизительно. Что еще есть?
- Даже два приграничных китайских округа – Шеньянский и Пекинский – по обычным вооружениям намного сильнее всей российской армии. У них дивизий больше, чем у нас бригад.
«СП»: - Скажите, а тот факт, что мы под Читой формируем новую, 29-ю общевойсковую армию, означает, что в Кремле есть понимание сложившегося вопиющего неравенства сил?
- Видимо, в последние годы понимание проявилось. Думаю, не в последнюю очередь это связано с учениями, которые Китай проводит последние годы. На этих учениях они четко отрабатывают крупные наступательные операции на большую глубину. Такие учения стали регулярными и все больше по масштабам. А ведь кроме как на Россию, наступать такими силами не на кого.
- Часто такие учения они проводят?
-2006 год, 2009-й, 2010-й.
«СП»: - А районы проведения?
- По всему Китаю. Но главные события – на территориях Пекинского и Шеньянского военных округов. То есть у нашей границы. И отрабатываются переброски войск других округов на север. После этого до нашего руководства, видимо, все же начало что-то доходить. В конце 2009 года начальник Главного штаба российских Сухопутных войск генерал Скоков впервые с горбачевских времен напрямую назвал Китай нашим потенциальным противником. Правда, Скоков не произнес слово «Китай».
Он просто описал три варианта войны, которые нам потенциально придется вести на разных направлениях. В частности, на Востоке нашим противником он назвал многомиллионную армию с традиционными методами ведения боевых действий.
С концентрацией большого количества боевой техники на отдельных направлениях. Кроме Китая это никто быть не может.
Потом мы провели учения «Восток-2010», которые очень широко разрекламировали.
На них в Приморском крае отрабатывалось отражение наступления регулярных частей и отражение авиационного удара.
«СП»: - Там не велась речь о террористических группировках, как это у нас принято в последние годы?
- Там говорилось про борьбу с терроризмом. Но при этом отрабатывались вопросы отражения наступления механизированных соединений с бронетехникой и авиацией. А также – авиационный и ракетный удар по Хабаровску отражался. На заключительном этапе учений имитировался подрыв ядерного фугаса. То есть, это вряд ли против террористов.
«СП»: - А наши укрепрайоны на российско-китайской границе демонтированы?
-Все.
«СП»: - Вообще от них ничего не осталось? В советские годы огромные усилия вкладывали, монтировали доты, бронеколпаки, ставили минные и проволочные заграждения. В оборону ставили пулеметно-артиллерийские дивизии.
- Ничего нет. Осталась одна пулеметно-артиллерийская дивизия на Сахалине и на Курилах, очевидно, против японцев.
«СП»: - Что же сегодня имеем на границе с Китаем?
- Кое-где отдельные стандартные мотострелковые бригады. Танковая бригада на все ОСК «Восток» всего одна – в Бурятии. Ближайшая к ней – под Челябинском. Но это уже ОСК «Центр». Да у нас и на все миллионные Вооруженные силы России лишь четыре танковые бригады и остались. У одного Китая – десять танковых дивизий.
http://svpressa.ru/society/article/34815/
Автор
Тема: Сможем ли отразить агрессию Китая на ДВ? (Прочитано 744 раз)
